Произнесена была в навечерии праздника Богоявления [1]
Покаяние является началом и серединой и концом христианского образа жизни: поэтому оно взыскуется и долженствует быть и прежде святого крещения и в святом крещении и после святого крещения. При божественном крещении от нас требуется отчет: потому что оно является торжественным обещанием с нашей стороны иметь добрую совесть перед Богом и договором и обязательством проводить богоугодную жизнь и иметь образ жизни приятный Богу. Потому что, уверовав, мы соединяемся с благим и преблагим Христом, отрекаясь от лукавого и вселукавого врага, и обещаем держаться всеми силами благотворных Божиих заповедей, при этом удерживаясь от всякого злого намерения и дела; итак, вопрошаемы, мы отвечаем или непосредственно сами или через наших восприемников [2], как это бывает при крещении младенцев, — что то, во что мы уверовали, это самое мы с любовью приняли в душу, и мысленно дали обет (или: заключили договор). И поскольку, согласно Апостолу: «Сердцем убо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение» (Рим. 10:10), то совершив доброе исповедание устами, мы получаем спасение в Бане Пакибытия [3].
— Поскольку же и божественную сию купель и все то, что связано с ней, большинство, получая в младенческом возрасте, не сознают значение совершаемого Таинства, то, давайте, теперь, когда и наступающий Праздник сего требует, мы вкратце откроем слуху всех нас: в чем заключается сие значение. Потому что, думаю, что не малая будет польза, особенно же для слушающего со вниманием, от воспоминания и исследования всего того, что священно совершается в божественном (святом) крещении. Потому что благодаря приведению сего на память, осознав, что нечто из принятых при оном обязательств мы позднее презрели (нарушили) или чему–либо и даже начала не привели в дело, мы путем покаяния исправим это. — Итак, иерарх, поучив приступающего, ищущего крещения, сначала сам внутренно настроившись в добре, как подражатель любящего добро Владыки, духовно воссылает благодарение Богу, Единому Хотетелю и Промыслительному Подателю всякого блага. Затем он созывает сущую в его распоряжении Церковь: т. е. со–празднующих и содействующих спасению приходящего к святому крещению, — и став вместе с иереями у Священной Трапезы, дабы вместе с ними совершить явное благодарение [4], после сего, выйдя, общественно вопрошает пришедшего: чего желая, он пришел в Церковь? — Когда же тот ответил, что желает при его посредничестве и содействии быть Божиим и получить божественное (таинство); на это иерарх ему говорит: «Поелику имаши приступити к истинному и совершенному и безгрешному Богу, то долженствует, дабы и твое приступание было соответствующим сему» И указав ему, в чем состоит образ жизни по Евангелию Христову, он опять вопрошает его: действительно ли он готов жить таким образом? Когда же тот подтвердит это, святитель его знаменует (осеняет крестным знамением) и предписывает священникам удостоить его внесением его имени в список (православных христиан), таким образом вчиняя его в число спасающихся, как человека возлюбившего животворящий образ жизни. Затем, помолившись опять Богу, иерарх заповедует ему снять с себя все одежды и, поставив его лицом на запад, как бы самым жестом, отвергнуть и дунуть и отречься от сатаны; и это отречение, путем вопроса (со стороны епископа крещающемуся) совершается трижды. Обозначает же сие обнажение от одежды — отвержение древнего человека и его нечестивой жизни; а то, что он смотрит на запад, обозначает самым жестом отвергнуть уклонение в мрачный грех; дуновением же он это показывает: выдыхая и отвергая и как бы отбрасывая вон диаволу, как его собственность, приверженность к нему; троекратным же исповеданием отречения обозначает твердое и полнейшее притечение от супостата к Богу. По окончании сего, святитель велит имеющему быть крещенным повернуться на восток и, простерши руки, сочетаться со Христом, делая это путем троекратного вопрошения (со стороны епископа к крещаемому). Смотрение же на восток изображает взирание к божественному Свету человека бегущего от зла; вздымание рук знаменует молитву, стяжавшую дерзновение; то, что крещающийся исповедует три раза свою решимость быть причисленным ко Христу, представляет незыблемость его завета с Богом. Таким образом, его, — удалившегося от всякого зла и пришедшего всеми силами к всесовершенному Добру, — святитель три раза знаменует (помазует в форме крестного изображения на челе) святым елеем помазания и предоставляет священникам совершить помазание остальных частей тела. Это помазание обозначает приготовление крещающегося к священным подвигам. После же священного помазания, он немедленно приводится к священной купели, чтобы предосвятиться многовидными и всесвященными действиями и молитвенными призываниями; затем иерарх крещает пришедшего, три раза погружая его в воду, при каждом погружении призывая каждую в отдельности из Трех Покланяемых (Божественных) Ипостасей.
Вода имеет в себе очистительное свойство, но не — в отношении душ; и для погружаемого в нее она обладает свойством смыть загрязнения, но не — скверны, происшедшие на основании греха; посему — чтобы даровать ей такие свойства [5]в нее погружается, ради нас, крещаемый Врач и душ и Отец духов, взимающий грех мира Христос, Крещение Которого мы и предпразднуем сегодня. Потому что вместе с Собою Он внедрил в воду благодать Пресвятаго Духа, которую привлек свыше, чтобы для крещаемых затем в Него, погружаемых в воду, в ней находился Сам Он и Дух Его , сообщающий Себя им неизреченно и усваиваемый ими и исполняющий очистительной и просвещающей разумные существа благодатью; и это — то, что говорит божественный Павел: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3:27). Три погружения в воду бывают во имя спасительного призывания Живоначальной Троицы, но и изображают тридневное погребение Господне, Погружениям же следуют равночисленные восхождения из воды: потому что иначе не могли бы совершаться и три погружения; в равной же мере означают они и воскресение (или: востание) от греха трехчастности души, и возведение в нетление сих трех: ума, души, а также и тела: так что в божественном крещении можно видеть и смерть и жизнь, погребение и воскресение, по образу Господа, Который «еже умре единою; а еже живет, Богови живет» (Рим. 6:10); что и Сам Он говорит: «Яко грядет мира сего князь, и во Мне не обрящет [6] ничесоже» (Ин. 14:30); так долженствует быть и по отношению к нам, крестившимся в Его смерть; потому что, путем божественного крещения, умерев греху, мы должны жить Богу, путем добродетели, дабы князь мрака, придя и ища, не нашел бы в нас ничего угодного ему. И как, после того, как Христос востал от мертвых, «смерть Им ктому не обладает» (Рим. 6:9), так и нам, после востания, путем божественного крещения, от греховного падения, долженствует иметь тщание больше уже не быть обладаемыми грехом. «Яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся. Спогребохомся убо Ему крещением [7], да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем» (Рим. 6:3).
Посему и иерарх, облачив крестившегося в светлую одежду и помазав божественным миром и соделав его причастником Христова Тела и Крови, отпускает, явив его чадом Света, на основании сего ставшего единым телом со Христом и причастником Божественного Духа; потому что мы и возрождаемся и становимся сынами Божиими, небесными — вместо земных: и вечными — вместо привременных, после того как Бог таинственно всадил в сердца наши небесную благодать и печать усыновления, помазанием божественного сего мира знаменуя нас и печатлея Всесвятым Духом в день Искупления, если только сие исповедание мы сохраним до конца незыблемым и обещания исполним делами, а если бы что не сделали, возместим это покаянием. Посему и после божественного крещения требуются дела покаяния; если же оно отсутствует, то наши слова обещания Богу не только не способствуют, нам, но и идут нам в осуждение. — «Лучше есть тебе еже не обещаватися, нежели обещавшуся тебе, не отдати» (Екл. 5:4); и как говорит корифей Апостолов, Апостол Петр: — «Лучше бе им не познати пути правды, нежели познавшим, возвратитися вспять от преданныя им святыя заповеди. Случися бо им истинная притча: пес возвращся на свою блевотину: и, свиния омывшися, в кал тинный» (2 Пет. 2:21; Прит. 26:11); другой же из Апостолов говорит: — «Покажи ми веру твою от дел твоих» (Иак. 2:18); и: — «Кто верен? — да покажет от добраго жития веру свою» (Иак. 3:13 парафр.). Сам же Господь говорит: «Что Мя зовете: Господи, Господи! — и не творите яже глаголю?» (Лк. 6:46). Потому что Бог, будучи живым и истинным, и от нас требует истинных обещаний, и веру живую, а не мертвую; а вера без дел мертва есть (Иак. 2:26).
Но поскольку покаяние является началом и концом христианского образа жизни, то посему Господень Предтеча и Креститель, полагая начало образа жизни по Христу, проповедывал говоря: «Покайтеся, приближи бо ся царствие небесное» (Мф. 3:3). И Сам Господь, Совершенство всего прекрасного, проповедуя, говорил то же самое (Мф. 9:13; Мк. 2:17; Лк. 5:32; 1 Тим. 1:15). Покаяние же заключается в том, чтобы возненавидеть грех и возлюбить добродетель, и уклониться от зла и сотворить благо; предшествует же сему самопорицание за свои прегрешения и раскаяние пред Богом и устремление к Нему с сокрушенным сердцем и ввержение себя в пучину Его щедрот, признавая себя недостойным считаться в числе сынов Божиих, как и Блудный Сын, каясь, говорил: «Господи, несмь достоин нарещися сын Твой: сотвори мя яко единаго от наемник Твоих» (Лк. 15:19). Посему и Господень Предтеча и Креститель, представляя всем людям царство небесное, свидетельствует о том, что оно приблизилось , дабы, вот, по причине величия божественного и небесного царства, люди сочли себя недостойными его и порицали себя, что и бывает началом спасения для всякого и исходной точкой обращения к Богу. Но и секирою он угрожает и решительно утверждает, что она лежит при корне дерева, угрожая вот–вот посечением его; посечение же есть приговор Божий на оправдывающих самих себя и грешащих без всякого раскаяния, согласно которому (приговору), вырванные и из здешней, и из будущей жизни, они отсылаются в мрачную и неугасающую геенну. Посему и неугасимым горением угрожает Креститель, имеющим объять тех после посечения, являя чрез это — весь ужас Божиего гнева и оное вечное мучение, — чтобы этим обратить в чувство оный бесчувственный народ, а также и позднейших людей, подобных им.
Предтеча Господень побуждал не только к началу покаяния, которое выражается в отстранении от зла и в полезном сокрушении сердца, но требует и плодов, достойных покаяния. Какие же это плоды? — Прежде всего, это — исповедь; что и делали приходящие в то время к Иоанну Крестителю. Потому что говорится: «Исхождаху и крещахуся во Иордане, исповедающе грехи своя» (Мф. 3:5–6). Затем: праведность, творение милостыни, умеренность, любовь, истина; как он говорит им: «Ничтоже более повеленнаго вам творите»; и: «никогоже обидите, ни оклеветайте»; и: «Имеяй две ризе, да подаст не имущему: и имеяй брашна, такожде да творит» (Лк. 3:11–14). «Всяка дебрь исполнится, и всяка гора и холм смирится» (ст. 5) [8]. Что же он хочет сказать выражением: «долы наполнятся, и холмы смирятся»? — То самое, что Господь ясно возвещает: «Яко возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется» (Лк. 18:14). «И будут», говорит Иоанн Креститель, «стропотная в правая, и острии в пути гладки, и узрит всяка плоть спасение Божие» (Лк. 3:5–6) [9]. «Стропотный путь» (кривизна) это: — ложь, обман, клевета; «неровный же путь» это: — гнев, ненависть, зависть, злопамятство; — что все исправляется и сглаживается делами покаяния. И таким образом: «всяка плоть», т. е. — всякий человек из всякого народа и рода, исправивший и выпрямивший себя покаянием, «узрит спасение Божие».
Говоря же это вам, братие, я не мало скорблю душою, сравнивая, как это мы, удостоившиеся многого благодаря крещению во Христа, даже и того не исполнили, что требовал Иоанн от приходящих к его крещению, хотя от даемого тогда Иоанном крещения, настолько разнится крещение, подаемое Господом, которого мы удостоились, насколько благодать Божиего Духа превосходит воду; и показывая это, Господь сказал Ученикам: «Иоанн убо крестил есть водою, вы же имате креститися Духом Святым» (Деян. 1:5): и Иоанн крестил с тою целью, чтобы люди уверовали в Грядущего (Христа). Господь же от Себя перестроил Иоанново крещение, таинственно внедрив от Себя в это крещение приснотекущий источник благодати. Потому что, в то время, когда Иоанн учил сему приходящих к нему, приходит Иисус из Назарета Галилейского на Иордан, чтобы креститься от Иоанна. Приходит же не после двенадцатого дня со дня Своего Рождения, как это ныне мы совершаем праздник, с прекрасной целью в течение года совершить память всего совершенного ради нас по Богочеловеческому домостроительству [10], но приходит быв тридцатилетнего возраста, — как повествует Лука (Лк. 3:23), — являя Себя как один из среды народа и не обнаруживая Себя чем–либо отличающимся (от других людей), (приходя) в простоте и крайнем смирении и безвестности.
Однако, Иоанн, прозорливым духом узнав Его, возвестил о Нем народу: «Посреде вас стоит, Егоже вы не весте, Той есть грядый по Мне» — по рождению во плоти и по явлению (Своему народу) — «Иже предо мною бысть» — как Бог и Божие Слово и Божий Сын, родившийся от Отца прежде веков, и ныне в Себе несущий телесно полноту Божества; «Емуже несмь достоин, да отрешу ремень сапогу Его» (Ин. 1:26–27). Сандалия же Бога Слова что иное есть, как, конечно, не плоть ли, в которую Он, ради нас, обулся? «Ремень же сандалий» — это способ сочетания Божества и плоти, который, поскольку он неизреченен, то ни он — выше которого нет из рожденных женами, — не довлеет, чтобы разрешить (тайну) и исследовать. «Той», говорит он, «вы крестит Духом Святым и огнем» (Лк. 3:16), т. е. — огнем просвещающим или же карающим, согласно заслугам каждого человека, получающего то, что отвечает его душевному состоянию. Мы все являемся Его словесной нивой; Он имеет, отвечающую сей ниве, «веялку в руках», т. е. — служебные силы и Ангелов, служащих будущему суду, разделяющих плевелы от пшеницы; в выражении же: «рука», понимай: «власть». «И отребит», говорит, «гумно Свое», т. е. — весь мир, «и пшеницу», т. е. — плодотворных в праведности, «соберет в житницу Свою», т. е. — в небесные обители; «плевелы же», т. е. — неключимых в подвигах добродетели, «сожжет огнем негасимым» (Мф. 3:12). Если же — неугасим оный огонь, и материал для сожжения не истощим, то этим он представляет вечность наказания.
Это, вот, именно Иоанн говорил народу и до пришествия Господня на Иордан и в присутствии Его. Видя же Его преклонившегося (для принятия крещения), он сам преклонившись, «возбраняше Ему, глаголя: аз требую Тобою креститися»: потому что будучи порождением ветхого семени и наследником оного грехопадения и происшедшей, на основании сего, скверны, и я сам имею нужду получить от Тебя очищение, и Ты ли, Воплотившийся без семени от Святыя Девы, и как Бог — единый сущий безгрешный, приходишь, Владыко, ко мне? — Владыка же, повелевая рабу, — «Остави ныне», говорит ему. Прибавил же «ныне», потому что после Крещения Господня, в равной мере все оное место стало духовной купелью; и вместе с Иоанном объемлет и всех прочих, как от источника от Божественного оного Тела, изливающаяся на всех Божия благодать, объемлющая всех достойных и божественным образом просвещающая и искупающая от праотеческого проклятия. И это — то, что сам Иоанн возвестил после сего: «Сей есть, Егоже рех Иже по мне грядет, предо мною бысть, яко первее мене бе; и от исполнения Его мы вси прияхом» (Ин. 1:16, 30). — «Остави убо ныне», говорит ему Иисус, — «тако бо подобает нам», т. е. Мне; является же это и Владычним повелением Иоанну; «Тако бо подобает нам исполнить всяку правду» (Мф. 3:15), т. е. — не оставить ни одну из божественных заповедей не исполненной Мною; человеческое же естество таким образом совершенно оправдать и исполнить его еще более очевидным образом божественной и присносущной благодатью; поэтому явно прияв от тебя крещение, Я привлеку на человеческое естество Дух усыновления свыше.
Иоанн, услышав Владычнее повеление: «остави», уже не имея что возражать, допустил Господу креститься (от него); мы же о дальнейшем из предлежащей темы будем говорить после, потому что это — предмет принадлежащий главному дню (праздника Богоявления). Поелику же Сей Дух и приходит и уходит по Своей воле, как обладающий равной силой со Отцем и Сыном, и пребывает в живущих в покаянии, не покидая и согрешивших, как мы познали на опыте Давида, но отступает от грешащих и не чувствующих при этом раскаяния, как было с оным Саулом, — то да будет всем нам, делами и словами и мыслями в течение всей нашей жизни держась покаяния, иметь Его всегда обитающим в нас, вразумляющим нас и лелеющим нас и подающим нам высочайшее спасение ныне и присно и во веки веков. Аминь.
[1] По изд. 1861 г. числится за № 59, стр. 235–246: «Беседа о вещах совершающихся при божественном крещении и о словах, сказанных о сем со стороны Иоанна Крестителя. Произнесена в навечерии Светов.
[2] Крестные родители.
[3] Т. е. крещальная купель, таинство крещения.
[4] «Мэта то фанеран пиисас евхаристиан» — возможно совершить Божественную Литургию.
[5] Фраза додана нами для ясности.
[6] Ориг. цитата: «не имать ничесоже».
[7] Ориг. цитата: «Спогребохомся убо Ему крещением в смерть…».
[8] Рус. пер.: «Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся».
[9] Рус. пер.: «Кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими».
[10] Т. е. всех событий и всех дел, которые имеют непосредственное отношение к делу спасения человека, совершенного Господом.